Три года назад в Казахстане прошёл общенациональный референдум по поправкам в Конституцию, который стал отправной точкой для масштабных реформ и преобразований в стране. Если политическая реформа - это смена механизмов, то «Адал азамат» - это смена ментальности, без которой механизмы не работают, высказала мнение о реформах кандидат политических наук, профессор кафедры политологии Евразийского национального университета имени Л.Н. Гумилева Елена Нечаева. В интервью с экспертом - о ключевых концепциях в политико-ценностной повестке президента Касым-Жомарта Токаева, что изменилось за три года политических реформ в Казахстане и какие существуют вызовы.
- По словам президента Касым-Жомарта Токаева, конечной целью всех реформ является строительство Справедливого Казахстана, основанного на принципе "Закон и Порядок". Елена Леонидовна, как Вы считаете, укрепило ли доверие к правовой системе и чувство защищённости граждан внедрение принципа «Закон и Порядок»?
- На мой взгляд, смысл этого принципа заключается не только в обеспечении контроля над нарушениями, но и в восстановлении общественного доверия к правоохранительным и судебным органам, серьёзно подорванного в предшествующие годы из-за ощущаемой безнаказанности и избирательности правоприменения.
За три года можно выделить ряд позитивных тенденций. Во-первых, были приняты меры по реформированию судебной системы: внедрение аудиофиксации судебных заседаний, продвижение института судов присяжных, развитие онлайн-сервисов. Во-вторых, усилилось внимание к вопросам прав человека, в том числе в контексте недопущения пыток, соблюдения процессуальных прав задержанных, повышения роли адвокатуры. Эти шаги важны не только как юридические меры, но и как сигнал обществу о смене парадигмы: от обвинительной и репрессивной модели к модели, ориентированной на баланс интересов и презумпцию добросовестности гражданина.
Однако вместе с тем нельзя игнорировать сохраняющиеся вызовы. Доверие к правовой системе в массовом сознании по-прежнему остаётся ограниченным - в силу накопленного опыта несправедливости, коррупционных практик и слабой ответственности должностных лиц. Кроме того, само понимание «порядка» часто интерпретируется государственными институтами в приоритетном ключе обеспечения стабильности, а не прав и свобод личности, что может вызывать напряжённость в обществе.
Важно подчеркнуть, что принцип «Закон и Порядок» должен быть не столько механизмом силового контроля, сколько основой для справедливого правоприменения и равенства перед законом. Только в этом случае он способен укрепить чувство защищённости и доверия у граждан. Укрепление этого принципа строится не на жёсткости ради устрашения, а на открытости правоприменительной системы, беспристрастности судов и гарантии того, что ответственность наступает для всех - будь то рядовой гражданин, высокопоставленный чиновник или представитель силовых структур. Именно такие случаи, как публичное разбирательство по фактам злоупотреблений должностными лицами после январских событий, показывают, что общество ожидает не риторики, а реального равенства перед законом.
- Что Вы думаете о таких инструментах «Слышащего государства» как платформы «eOtinish» и «ePetition»? Есть ли у нас примеры, когда через них были инициированы значимые изменения?
- Платформы «eOtinish» и «ePetition» являются важными элементами цифровой инфраструктуры «Слышащего государства» и представляют собой попытку институционализировать обратную связь между государством и обществом в электронной среде. Эти инструменты направлены на повышение транспарентности, улучшение коммуникации с гражданами и, в конечном итоге, на усиление подотчётности органов власти перед населением.
Платформа «eOtinish», как система обработки обращений граждан, позволила стандартизировать процедуру подачи жалоб, предложений и запросов, обеспечив прослеживаемость их рассмотрения. Существенным преимуществом стала возможность отслеживания статуса обращения в реальном времени, что усиливает доверие к процессу. Цифровизация исключает посредников, упрощает доступ и делает сам механизм более демократичным. Однако на практике эффективность «eOtinish» во многом зависит от качества работы конкретных государственных органов: в ряде случаев наблюдаются формальные отписки или затягивание сроков, что снижает восприятие платформы как эффективного инструмента влияния.
Что касается «ePetition», этот инструмент особенно интересен с точки зрения коллективного выражения общественного мнения. Он создаёт возможность для граждан инициировать обсуждение значимых вопросов и продвигать инициативы «снизу». Несмотря на то, что пока не все петиции получают должный резонанс, уже есть случаи, когда обращения через платформу выходили в публичную повестку и влияли на принятие решений. Один из показательных примеров - Петиция о возвращении столице Казахстана названия «Астана», запущенная 11 января 2022 года, и набравшая 229 тыс. подписей «За». В сентябре 2022 года с соответствующей инициативой выступила депутатская группа «Жаңа Қазақстан» в Мажилисе. 15 сентября 2022 года это предложение поддержал городской маслихат, 16 сентября депутаты Парламента на совместном заседании Палат проголосовали за эту норму, 17 сентября её подписал президент, она вступила в силу.
При этом важно понимать, что для их полноценного функционирования необходимы институциональные гарантии того, что собранные инициативы не только фиксируются, но и рассматриваются с правом законодательной инициативы или обязательного ответа от компетентных органов. Иначе возникает риск имитации участия, когда гражданам предлагается выразить мнение, но не обеспечивается его реальное влияние на политику.
В целом, «eOtinish» и «ePetition» - это важные шаги на пути цифровой трансформации политического участия. Они создают инфраструктурные условия для диалога, но нуждаются в постоянной донастройке, правовом обеспечении и культурной институционализации - как со стороны государства, так и со стороны гражданского общества.
- Три года прошло после референдума по конституционным поправкам, которые инициировал президент Токаев. По вашему мнению, как реформы 2022 года перезагрузили политическую систему? Какие изменения оказались наиболее принципиальными?
- Конституционная реформа 2022 года стала поворотной вехой в политическом развитии Казахстана, обозначив переход от суперпрезидентской модели к более сбалансированной системе с элементами сдержек и противовесов. По своей сути, это не поверхностная корректировка конституционных норм, а содержательная попытка институционализировать новую политико-правовую парадигму, ориентированную на перераспределение властных акцентов в пользу парламентского представительства, расширение механизмов гражданского участия и формирование реальной подотчётности власти обществу.
Одним из ключевых изменений, ставших своего рода символом «перезагрузки», на мой взгляд, стал отход от суперпрезидентской формы правления, перераспределение властных полномочий. Важным шагом стало решение ограничить пребывание Президента у власти одним семилетним сроком без права переизбрания. Эта норма закрепляет идею сменяемости власти на высшем уровне и символизирует отход от персоналистской логики управления, характерной для постсоветского пространства. Также был введён запрет на членство главы государства в политических партиях, что способствует выстраиванию более конкурентной и сбалансированной политической среды.
Реформа существенно усилила позиции Парламента. Возврат к смешанной избирательной системе позволил расширить политическое представительство в Мажилисе и придать большую гибкость парламентскому составу, это реально приблизило парламент к интересам избирателей на местах. Были снижены барьеры для регистрации партий, расширены контрольные функции Парламента: он получил право заслушивать отчёты правительства, инициировать парламентские расследования, выносить вотум недоверия и т.д. Всё это способствовало формированию более сбалансированной системы власти, где законодательная ветвь играет не декоративную, а активную политическую роль.
В то же время важно понимать, что реформа всего лишь правовая оболочка, стартовая конструкция. Её эффективность как инструмента демократизации зависит не от текста Конституции, а от того, как новые нормы будут работать на практике, будет ли достаточно политической воли, состоятся ли заявленные институты. Говорить о полноценной "перезагрузке" можно скорее на уровне концепции. А вот её реальное содержание раскроется только в ходе длительного процесса - трансформации, которую предстоит ещё пройти и пережить.
- Политические реформы Касым-Жомарта Токаева базируются на формуле «сильный Президент – влиятельный Парламент – подотчетное Правительство». Что вы можете сказать об изменениях в балансе власти за три года?
- Формула «сильный Президент – влиятельный Парламент – подотчетное Правительство» задала ориентир на институциональную модернизацию, где каждый из субъектов власти должен действовать в рамках чётко очерченных полномочий, исключающих избыточную концентрацию власти в одних руках. За прошедшие три года можно констатировать определённый прогресс в перераспределении властных рычагов, хотя динамика этого процесса остаётся неравномерной.
Роль Парламента действительно стала более ощутимой, прежде всего за счёт пересмотра электоральной системы: возврат к смешанной модели выборов, снижение проходного барьера для партий, расширение представительства в Мажилисе позволили оживить политическое поле. Усиление мажоритарного компонента придало Мажилису черты более функционального и социально ориентированного органа, представляющего интересы не только партийных структур, но и избирателей на местах.
Что касается правительства, то здесь изменения носят скорее постепенный характер. На мой взгляд, исполнительная ветвь всё ещё сохраняет признаки вертикальной управляемости, и реальные механизмы парламентского контроля только начинают формироваться. Тем не менее, политический дискурс и законодательная практика движутся в сторону более системного разграничения ответственности между министерствами, парламентскими комитетами и гражданским обществом.
Президент сохраняет ключевую координирующую и арбитражную роль, но в условиях реформ эта функция всё чаще проявляется не в виде директивного управления, а через институциональную поддержку развития политической системы. Запрет на партийную принадлежность президента и сокращение его прерогатив по формированию Сената и Конституционного совета также служат сигналом перехода к более институционализированной модели власти.
Таким образом, за три года удалось начать постепенный сдвиг от доминирующей президентской системы к более сбалансированной конфигурации. Однако, чтобы этот процесс приобрёл необратимый характер, необходима дальнейшая правоприменительная практика, а также институциональное укоренение новых механизмов ответственности и взаимодействия между ветвями власти.
- Ограничение президентского срока одним семилетним сроком без права переизбрания - как этот шаг отражает политическую философию президента Токаева и насколько он изменил восприятие власти в обществе?
- Решение об ограничении президентского мандата одним семилетним сроком без возможности переизбрания стало, пожалуй, одним из наиболее важных символических и политических жестов, который отражает концептуальную установку Касым-Жомарта Токаева на отход от персоналистской модели власти и укрепление принципов институционализма.
Этот шаг доказывает приверженность идее преемственности институтов, а не фигур, и попытку создать новые традиции в казахстанской политике - традиции временности и ответственности. Он соответствует логике концепции «Слышащего государства», предполагающей не только реагирование на общественные запросы, но и признание верховенства правовых рамок над политической целесообразностью.
На уровне общественного восприятия это нововведение вызвало амбивалентную реакцию. С одной стороны, оно было воспринято как акт политического доверия и намерения не использовать власть в интересах удержания поста. Это укрепило имидж президента как реформатора, который не боится ограничивать собственные полномочия. С другой стороны, в обществе сохраняется определённый скепсис, вызванный историческим опытом, наблюдается ожидание того, насколько последовательно это ограничение будет соблюдаться на практике и как оно повлияет на политическую преемственность.
Тем не менее, важно подчеркнуть, что ограничение срока - это не только правовая норма, но и месседж о переходе к более зрелой политической культуре, где акцент смещается с фигуры лидера на устойчивость институтов и механизмов сменяемости власти. В долгосрочной перспективе это может способствовать укреплению доверия к системе в целом и формированию нового политического консенсуса между государством и обществом.
- Как Вы оцениваете первые результаты реформы, касающейся выборности акимов? Действительно ли прямые выборы сделали акимов более ответственными перед гражданами?
- Введение прямых выборов акимов сельских округов стало одним из наиболее заметных практических шагов в рамках курса на политическую модернизацию. Это нововведение направлено на укрепление принципов демократического участия и формирование новой модели взаимодействия между населением и местной властью. По своей сути, реформа открывает пространство для постепенного становления элементов подлинного местного самоуправления, делая власть на местах более легитимной и, потенциально, более подотчётной.
На сегодняшний день можно говорить о нескольких предварительных эффектах. Во-первых, участие граждан в процедуре избрания акимов позволило повысить интерес к местной повестке, активизировать электоральную вовлечённость, а также стимулировало конкуренцию между кандидатами, что в отдельных случаях привело к выдвижению представителей гражданского сектора или предпринимательской среды. Это говорит о востребованности самой процедуры как механизма обновления местных элит.
Во-вторых, прямые выборы усилили ожидания со стороны населения. Граждане всё чаще рассматривают акима не как назначенного администратора, а как своего представителя, от которого вправе требовать прозрачности, эффективности и диалога. Это меняет конфигурацию ответственности: местные руководители вынуждены адаптироваться к новой модели, в которой их легитимность уже не исходит «сверху», а опирается на мандат от избирателей.
Однако в то же время существуют объективные ограничения. На уровне полномочий акимы сельских округов по-прежнему зависят от решений вышестоящих органов, особенно в части бюджета и стратегических решений. Это создаёт риск, что даже избранный аким окажется ограничен в возможности реализации собственных предвыборных обязательств. Кроме того, сама политическая культура участия пока ещё находится в стадии формирования: в ряде случаев участие в выборах было невысоким, а конкуренция - формальной. Тем не менее, прямые выборы акимов стали важным сигналом децентрализации и политической открытости. Они создают задел для трансформации модели управления на местах, однако для полноценного эффекта необходимо не только развивать механизмы выборности, но и усиливать институциональные и ресурсные возможности местной власти, а также формировать устойчивую культуру подотчётности через обратную связь, гражданский контроль и участие.
- Как Вы считаете, в чем важность для будущего страны и что меняется в обществе с концепцией «Адал азамат», которую развивает президент Токаев?
- Концепция «Адал азамат» - честного, ответственного и социально активного гражданина - занимает важное место в политико-ценностной повестке президента Токаева и, по сути, представляет собой нравственно-гражданский идеал, к которому должна стремиться модернизируемая нация. Эта идея выходит за рамки сугубо политических или управленческих реформ, затрагивая фундаментальные основания общественного развития: культуру поведения, гражданскую зрелость и моральную ответственность личности перед обществом и государством.
Важность концепции «Адал азамат» состоит в том, что она формирует альтернативу прежней системе негласных паттернов - правового нигилизма, патернализма, равнодушия к общественным делам. Президент последовательно продвигает мысль о том, что устойчивое, справедливое государство невозможно без вовлечённого, сознательного и этически ориентированного гражданина. Это предполагает не только знание своих прав, но и готовность к исполнению обязанностей, к конструктивному участию в жизни страны - через выборы, общественные инициативы, диалог с властью.
Социальные изменения, вызванные продвижением этой концепции, постепенно становятся заметны. Во-первых, усиливается общественный запрос на справедливость, прозрачность и личную ответственность, как со стороны властей, так и от каждого гражданина. Во-вторых, наблюдается рост гражданской активности, особенно среди молодёжи: развивается культура волонтёрства, экологических и образовательных инициатив, цифрового участия. Это свидетельствует о формировании новой модели гражданской субъектности, которая выходит за рамки традиционного дихотомического выбора между апатией и протестом. Такая вовлечённость указывает на рост социальной ответственности и укрепление горизонтальных форм взаимодействия между обществом и государством.
В долгосрочной перспективе концепция «Адал азамат» может сыграть трансформационную роль: она формирует основы для ценностного консенсуса и социальной солидарности, без которых невозможна подлинная модернизация. Это не просто риторика - это попытка вырастить нового гражданина в новых институциональных условиях. И если политическая реформа - это смена механизмов, то «Адал азамат» - это смена ментальности, без которой механизмы не работают. Успех этой концепции зависит не только от государства, но и от способности самого общества принять и развивать культуру честности, ответственности и участия. Именно в этом заключается её стратегическая важность для будущего страны.
